Рассказы А.П. Чехова, несмотря на их краткость, показывают нам персонажей настолько выпукло и ярко, что они кажутся вполне одушевленными, даже до какой-то степени знакомыми. Главная проблематика рассказа «Ионыч» состоит во взаимодействии личности и окружающей среды, социума.
И вопрос стоит остро. Кто кого изменит: молодой Дмитрий Старцев - общество, в которое он попал, или оно его? Это и есть проблематика рассказа «Ионыч».
Этот вопрос интересовал многих наших литераторов. М. Ю. Лермонтов, И. А. Гончаров, А. С. Грибоедов, И. С. Тургенев так или иначе пристально изучали эту тему, которая теперь перед нами встала как проблематика рассказа «Ионыч». Способна ли личность изменить общество, или его мертвящая атмосфера поглотит все лучшее, что есть в человеке, и он смирится с неизбежной деградацией?
Начинающий доктор получил назначение земского врача в нескольких верстах от города С. в Дялиже. Он работал и не помышлял о развлечениях, но все советовали свести знакомство с талантливой семьей Туркиных. Как-то зимой его представили главе семейства, но свой визит Старцев отложил. А весной, на вознесение, в праздничный день, приняв больных, Старцев пешком, поскольку лошадей у него не было, отправился в город, напевая романс. И тут ему пришло в голову навестить эту приветливую хлебосольную семью. Параллельно с разбором проблем, поставленных в рассказе, мы проведем анализ рассказа А. П. Чехова «Ионыч». С шуточками встретил его хозяин и представил свой супруге и дочери. Под ароматы готовящегося ужина хозяйка стала читать свой роман о том, чего никогда не бывает в жизни, но всем от этого делалось спокойно и хорошо.
Затем дочь играла нудный, но сложный пассаж на фортепиано, и Дмитрий Ионович с удовольствием слушал шумные, но культурные звуки. За ужином хозяин много острил, и когда Старцеву пришло время возвращаться, он шел к себе в Дялиж и напевал другой романс и не чувствовал усталости. О чем говорит этот эпизод? Только о том, что в первый раз «утонченная» семья Туркиных не показалась застойным болотом молодому доктору. Первый этап, который затрагивает проблематика рассказа «Ионыч», героем благополучно пройден: он еще любит свою работу, но уже способен уютно чувствовать себя в доме, где главенствует пошлость.
Не слишком часто сын дьячка навещал Туркиных. Он уже начал меняться. Завел пару лошадей, коляску и кучера и неожиданно для себя влюбился в дочь Туркиных, хотя в уме уже прикидывал, какое за ней дадут приданое. Так происходит деградация доктора, которого еще не называют запросто - Ионыч. Проблематика рассказа в данном случае состоит в том, что доктор еще не растерял человеческие чувства, но он уже на грани их потери. Старцев может еще поехать ночью на свидание на кладбище. Но он уже встал на тот путь, с которого нельзя свернуть: любя и страдая от неразделенной любви, он задумывается, к чему это все приведет. Что скажут люди, если узнают, что солидный человек, каким он стал, делает глупости подобно гимназисту? К тому же внешне Старцев стал превращаться в Ионыча: он начал полнеть, но пока это его еще беспокоит. Так балансирует между молодостью и зрелостью Ионыч. Проблематика рассказа состоит в метаморфозах, которые происходят с доктором.
Болезненно, но кратковременно, всего три дня, переживает Старцев, кода девушка отказалась стать его женой. Она уехала в Москву, и вся любовь забылась моментально. В чем состоит проблематика рассказа Чехова? Ионыч, как и все жители города С., уже не способен к глубоким чувствам. Забыты и романсы, которые он пел, когда приехал сюда. Поэзия уходит из его жизни.
Через четыре года доктор Старцев приобрел большую практику и у себя в Дялиже, и в городе. Он изменился внешне. Врач стал толстым, у него появилась одышка, пешком он больше не ходил.
Теперь Димитрий Ионович - обладатель тройки с бубенчиками. Изменился и его кучер. Он, как и его хозяин, стал толстым. Доктор полюбил играть в карты. Такие развлечения, как театр или концерты, его перестали интересовать.
Близко Старцев ни с кем не общался. Даже либеральные обыватели городка раздражали его своей тупостью и злобностью. Они с раздражением слушали разговоры Старцева о том, что человечество идет вперед, и возражали. А слова доктора о том, что всякий человек должен трудиться, принимали как личный упрек и начинали сердиться. Поэтому Дмитрий Ионович перестал разговаривать, а только угрюмо молчал, а если садился за стол, то ел молча, глядя в тарелку. Так общество постепенно уничтожало желание Старцева не только говорить, но и думать о прогрессе.
Однажды утром в больницу пришло письмо, в котором Дмитрия Ионыча Туркины приглашали его на день рождения хозяйки. В письме была приписка, что и дочь присоединяется к приглашению. Старцев подумал и поехал. Хозяйку он нашел сильно постаревшей. Изменилась и дочь, в которую он был влюблен. В ней не было прежней свежести, а в манерах было что-то виноватое. Она и нравилась ему, и не нравилось, а когда он вспомнил о своей любви к ней, то ему стало неловко. У Туркиных вечер проходил как обычно. Хозяйка дома читала свой новый роман, и он раздражал Старцева своей бездарностью. Дочь шумно и долго играла на фортепиано, а потом сама предложила Старцеву выйти в сад прогуляться. Они сели на ту самую скамью, где он когда-то пытался объясниться в любви, и он вспомнил все подробности, и ему стало грустно, а в душе затеплился огонек. Он горестно рассказал, как тускло проходит жизнь. Днем нажива, а вечером клуб с картежниками и алкоголиками.
И вдруг Старцев вспомнил о деньгах, которые он с удовольствием пересчитывал по вечерам, и душе все изменилось, исчезла нежность и появилась мысль, как хорошо, что остался холостяком. Они вернулись в дом, где все стало раздражать доктора. Промелькнула мысль о бездарности этого самого лучшего в городе семейства, и больше к Туркиным он не приезжал.
Спустя несколько лет Старцев уже не просто растолстел. Он ожирел, стал тяжело дышать и ходить, откинув голову назад. Практика в городе у него уже не просто большая - огромная. С больными он ведет себя грубо, и они все терпят. Он обзавелся имением, в городе купил два дома и присматривал третий. Когда он ходил осматривать дом, предназначенный на продажу, то вел себя в нем совершенно бесцеремонно, а если точнее, то по-хамски.
Он входил в дом, стучал палкой в двери и, не здороваясь, запросто входил в комнаты, где жались испуганные женщины и дети. Таким стал некогда чистый доктор Старцев: угрюмым и всем недовольным. Его изменения под воздействием окружения, внутренняя слабость, отсутствие облагораживающего начала и потеря интеллигентности - это проблематика рассказа «Ионыч». Чехов скупыми, но выразительными средствами показывает, как человека засасывает недалекое общество. Старцев совершенно одинок.
Ему всегда скучно, его ничего не интересует. По вечерам он играет в карты и ужинает в клубе. Сказать о нем больше нечего.
Произведение Чехова «Ионыч» - очень горькое и честное. Оно, как рентген, просветило всю жизнь доктора Старцева и поставило диагноз - неизлечимо болен. И болезнь эта заразная. Если жить в скорлупе и только деньгами, если не открываться широкому миру, то она может поразить всякого.
Сочинение
Рассказ А. П. Чехова «Ионыч» подвергся серьезной критике в периодической печати того времени. Сразу же после публикации произведения в 1898 году посыпались многочисленные упреки в том, что сюжет произведения затянут, рассказ скучен и невыразителен.
В центре произведения жизнь семьи Туркиных, самой образованной и талантливой в городе С. Живут они на главной улице. Образованность их выражается прежде всего в тяге к искусству. Отец семейства Иван Петрович устраивает любительские спектакли, его жена Вера Иосифовна пишет повести и романы, а дочка играет на рояле. Однако примечательна одна деталь: Вера Иосифовна никогда не печатает свои произведения под предлогом того, что семья имеет средства. Становится понятно, что проявление образованности и интеллигентности важно для этих людей только в своем кругу. Заниматься общественной просветительской деятельностью никто из Туркиных не собирается. Этот момент ставит под сомнение истинность фразы о том, что семья является самой образованной и талантливой в городе.
В доме Туркиных часто бывают гости, царит атмосфера простоты и сердечности. Гостям здесь подавался всегда обильный и вкусный ужин. Повторяющейся художественной деталью, актуализирующей атмосферу в доме Туркиных, является запах жареного лука. Деталь подчеркивает хлебосольность данного дома, передает атмосферу домашнего тепла и уюта. В доме мягкие, глубокие кресла. В разговорах героев звучат хорошие покойные мысли.
Завязкой сюжета является назначение в город земским врачом Дмитрия Ионыча Старцева. Будучи интеллигентным человеком, он быстро входит в круг семьи Туркиных. Его встречают с радушием и тонкими интеллектуальными шутками. Хозяйка дома игриво кокетничает с гостем. Затем его знакомят с дочкой Екатериной Ивановной. А. П. Чехов дает развернутый портер героини, которая очень похожа на мать: «Выражение у нее было еще детское и талия тонкая, нежная; и девственная, уже развитая грудь, красивая, здоровая, говорила о весне, настоящей весне». Двойственное впечатление оставляет и описание игры Екатерины Ивановны на фортепиано: «Подняли у рояля крышку, раскрыли ноты, лежавшие уже наготове. Екатерина Ивановна села и обеими руками ударила по клавишам; и потом тотчас же опять ударила изо всей силы, и опять, и опять; плечи и грудь у нее содрогались, она упрямо ударяла все по одному месту, и казалось, что она не перестанет, пока не вобьет клавишей внутрь рояля. Гостиная наполнилась громом; гремело все: и пол, и потолок, и мебель... Екатерина Ивановна играла трудный пассаж, интересный именно своею трудностью, длинный и однообразный, и Старцев, слушая, рисовал себе, как с высоты горы сыплются камни, сыплются и все сыплются, и ему хотелось, чтобы они поскорее перестали сыпаться, и в то же время Екатерина Ивановна, розовая от напряжения, сильная, энергичная, с локоном, упавшим на лоб, очень нравилась ему». Игра эта технически сильная, но создается впечатление, что героиня не вкладывает в нее душу. Очевидно, что и образованность, и талантливость, о которых говорилось в начале рассказа, на деле оказываются поверхностными, неистинными. Не случайно, пассаж Екатерины Ивановны интересен именно своей трудностью. Для восприятия же он является длинным и однообразным. В портрете Екатерины Ивановны сочетаются романтические (например, локон, упавший на лоб) и реалистические черты («напряженность, сильность и энергичность»),
С тонкой иронией описывает А. П. Чехов характер самой игры: это «шумные, надоедливые, но все же культурные звуки». Вот это выражение «все же» сразу же ставит под сомнение истинность той культуры, которую так хотят продемонстрировать Туркины. Они словно играют в высшее общество, пытаясь рядиться не в свои одежды, примерять на себе устойчивые эталоны, образцы людей из культурной среды. Таланты в этой семье непомерно выпячиваются, гости, например, непомерно льстят Котику (так по-домашнему называют Екатерину Ивановну). А. П. Чехов же иронично подчеркивает, стремление героини поехать в консерваторию выражается в часто повторяющихся припадках. Необыкновенный язык, на котором говорит хозяин дома Иван Петрович. Язык этот наполнен многочисленными цитатами и шутками, которые происходят не от искрометной силы интеллекта, а всего лишь выработаны долгими упражнениями в остроумии. Одной из центральных сцен рассказа является сцена объяснения Старцова с Екатериной Ивановной. Свежесть и трогательность героини, ее показная начитанность на деле оборачиваются склонностью к интригам и желанием усилить романтический налет встречи. Например, она назначает свидание Старцеву на кладбище возле памятника Деметти, хотя они могли встретиться и в более подходящем месте. Доверчивый Старцев понимает, что Котик дурачится, но наивно полагает, что она все- таки придет.
А. П. Чехов помещает в рассказе детализированное описание кладбища. Оно воссоздастся в романтических тонах. Автор подчеркивает сочетание черного и белого цветов в кладбищенском пейзаже. Мягкий лунный свет, осенний запах листьев, увядшие цветы, звезды, глядящие с неба, - все эти художественные детали воссоздают атмосферу тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную: «В каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную».
Во время боя часов он воображает себя мертвым, зарытым здесь навеки. Ему вдруг кажется, что кто-то смотрит на него, и «он на минуту подумал, что это не покой и не тишина, а глухая тоска небытия, подавленное отчаяние...». Романтическая атмосфера ночного кладбища подогревает в Старцеве жажду любви, поцелуев, объятий, постепенно томление это становится все более тягостным.
На следующий день доктор едет к Туркиным делать предложение. В этой сцене романтические настроения в его голове сочетаются уже с мыслями о приданом. Постепенно приходит в голову ему реальное видение ситуации: «Остановись, пока не поздно! Пара ли она тебе? Она избалована, капризна, спит до двух часов. А ты дьячковский сын, земский врач...».
Кроме того, разговор Старцева с Котиком выдает поверхность натуры героини. Вся ее утонченность и начитанность, так последовательно подчеркиваемая автором на протяжении рассказа в облике девушки, внезапно разоблачается, когда та. узнав, что Старцев все-таки ждал ее на кладбище, хотя с самого начала понимал, что она скорее всего просто дурачится, рассказывает о том, что страдал. Дмитрий Ионыч ему отвечает: «И страдайте, если вы не понимаете шуток». Вот здесь как раз и обнаруживается вся несерьезность ее натуры. Однако Старцев, увлеченный своей страстью, продолжает ухаживание. Он едет домой, но вскоре возвращает одетый в чужой фрак и белый жесткий галстук. Он начинает рассказывать Екатерине Ивановне о своей любви: «Мне кажется, никто еще не описал верно любви, и едва ли можно описать это нежное, радостное, мучительное чувство, и кто испытал его хоть раз, тот не станет передавать его на словах». В конце концов он делает ей предложение. Котик отказывается, объясняя Ионычу, что мечтает об артистической карьере. Герой тут же почувствовал себя на любительском спектакле: «И жаль было своего чувства, этой своей любви, так жаль, что кажется, взял бы и зарыдал или изо всей силы хватил бы зонтиком по широкой спине Пантелеймона». Глупая выходка с кладбищем усилила его страдания, нанесла неизгладимую душевную травму. Он перестал доверять людям. Ухаживая за Котиком, он ужасно боялся набрать вес, а теперь располнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, начал страдать одышкой. Теперь Старцев ни с кем не сходился близко. Попытка героя начать разговоры о том, что человечество идет вперед, что нужно трудиться, воспринималась в кругу обывателей как упрек. Начинались назойливые споры. Почувствовав непонимание, Старцев стал избегать разговоров. Он лишь закусывал в гостях и играл в винт. Герой стал копить деньги. Через четыре года А. П. Чехов вновь заставляет своего героя встретиться с семейством Туркиных. Однажды ему присылают приглашение от лица Веры Иосифовны, в котором приписка: «К просьбе мамы присоединяюсь и я. К.».
При новой встрече Котик предстает герою уже в ином свете. В нет прежней свежести и выражения детской наивности. Герою уже не нравится ни бледность, ни улыбка Екатерины Ивановны. Прежние чувства к ней вызывают теперь лишь неловкость. Герой приходит к выводу о том, что правильно сделал, что не женился на ней. Теперь героиня по-другому относится к Старцеву. Она глядит на него с любопытством, и глаза ее благодарят за любовь, которую он когда-то испытывал к ней. Герою вдруг становится жаль прошлого.
Теперь Екатерина Ивановна уже понимает, что она никакая не великая пианистка. А о его миссии земского врача она говорит с подчеркнутым уважением: «Какое счастье! - повторила Екатерина Ивановна с увлечением. - Когда я думала о вас в Москве, вы представлялись мне таким идеальным, возвышенным...». Старцеву же приходит мысль в голову о том, что если талантливые люди во всем городе так бездарны, то каков же должен быть город.
Через три дня герой вновь получает приглашение от Туркиных. Екатерина Ивановна просит его о разговоре.
В пятой части рассказа герой предстает перед нами еще более опустившимся. Он еще сильнее заплыл жиром, характер у него стал тяжелым и раздражительным. Жизнь же семьи Туркиных почти не изменилась: «Иван Петрович не постарел, нисколько не изменился и по-прежнему все острит и рассказывает анекдоты; Вера Иосифовна читает гостям свои романы по-прежнему охотно, с сердечной простотой. А Котик играет на рояле каждый день, часа по четыре». В лице семьи Туркиных А. П. Чехов разоблачает городских обывателей, которые лишь демонстрируют свою тягу к «разумному, доброму, вечному», а на деле ничего не могут предложить обществу.
Елена БЕЛЫХ,
колледж Дальневосточного
государственного университета,
г. Владивосток
Принято считать, что чеховский рассказ «Ионыч» - это рассказ о том, как герой, поддавшись влиянию среды, опошляется, теряет свои хорошие качества и становится обывателем. Классическое произведение потому и является классическим, а классик - классиком, что они никогда не укладываются в однажды раз и, казалось бы, навсегда выведенную формулу. М.Горький одним из первых почувствовал, что критик, обращающийся к чеховским рассказам, не может идти старыми путями пересказа и “разбора” текста: “Передавать содержание рассказов Чехова ещё и потому нельзя, что все они, как дорогие и тонкие кружева, требуют осторожного обращения с собою и не выносят прикосновения грубых рук, которые могут только смять их...”(1, 689)
З адача, которая стоит перед нами, - внимательно (очень внимательно!) читая покрывшийся “хрестоматийным глянцем” известный чеховский рассказ, ответить на вопрос: а был ли мальчик? Были ли предпосылки превращения “раннего” Старцева в Ионыча? Что такое истинная и мнимая интеллигентность? Какую роль в произведении играет эпизод несостоявшегося свидания героя на кладбище , в чём его эмоциональный пафос?
П.Вайль и А.Генис не без основания считают рассказ «Ионыч» “микророманом”, потому что “Чехов сумел без потерь сгустить грандиозный объём всей человеческой жизни” (2, 178).
Выявим хронотоп рассказа , то есть “взаимосвязь временных и пространственных отношений” (3, 234), или категорию “композиции и сюжета, в которой выражена неразрывная связь времени и пространства” (4, 8).
1. Действие происходит в замкнутом художественном пространстве обыкновенного провинциального города, воплощающего в себе всю “скуку и однообразие жизни” российской глубинки: “Когда в губернском городе С. приезжие жаловались на скуку и однообразие жизни...”(Здесь и далее в цитатах из «Ионыча» курсив мой. - Е.Б. ). (Первая напрашивающаяся литературная ассоциация - знаменитое начало поэмы Н.В. Гоголя «Мёртвые души»: “В ворота гостиницы губернского города NN...”). Интересно, что место, в которое главный герой, доктор Старцев, был назначен земским врачом, имело вполне конкретное название, звучавшее несколько необычно, - Дялиж.
2. Художественное время в рассказе. Зимой Дмитрия Ионыча “представили Ивану Петровичу... последовало приглашение”; “весной, в праздник - это было Вознесение”, Старцев отправился в город, “пообедал, погулял в саду, потом как-то само собой пришло ему на память приглашение Ивана Петровича, и он решил сходить к Туркиным, посмотреть, что это за люди”. После первого визита “прошло больше года”, и вот он вновь в доме Туркиных. “Приближалась осень, и в старом саду было тихо, грустно и на аллеях лежали тёмные листья”. Именно на исходе лета Старцев приехал по просьбе занемогшей Веры Иосифовны, “и после этого стал бывать у Туркиных часто, очень часто”. В такой “несогласованности”, контрастности жизни умирающей природы и зародившейся любви героя внимательный читатель почувствует начало конца любовных отношений Дмитрия Ионыча и Котика. (Литературная ассоциация: тот же самый принцип образного, психологического параллелизма , основанный на уподоблении внутреннего состояния человека жизни природы, блестяще применил в романе «Обломов» И.Гончаров, исследуя историю любви Ильи Обломова и Ольги Ильинской.)
Чехов скупо говорит о врачебной практике Старцева, но выбранные из текста короткие цитаты красноречиво свидетельствуют о необратимых переменах, происшедших с молодым врачом: “...в больнице было очень много работы , и он никак не мог выбрать свободного часа. Прошло больше года в трудах и одиночестве ”; “В городе у Старцева была уже большая практика . Каждое утро он спешно принимал больных у себя в Дялиже, потом уезжал к городским больным”; “Было у него ещё одно развлечение ... по вечерам вынимать из карманов бумажки , добытые практикой”; “У него в городе громадная практика , некогда вздохнуть... У него много хлопот , но всё же он не бросает земского места, жадность одолела (мы слышим негодующий, презрительный голос рассказчика, выражающего авторскую позицию. - Е.Б. ), хочется поспеть и здесь и там... Принимая больных, он обыкновенно сердится, нетерпеливо стучит палкой об пол и кричит своим неприятным (вновь яркая оценочная деталь ! - Е.Б. ) голосом:
Извольте отвечать только на вопросы! Не разговаривать!”
Р ассказ построен по законам романного жанра. В нём есть и экспозиция, и завязка, и кульминация, и развитие действия, и эпилог. “Поразительно, но в коротком «Ионыче» нашлось место даже для почти обязательной принадлежности романа - вставной новеллы” (2, 180).
Место этой новеллы - эпизода «На кладбище» - между первой и второй цитатами описания службы Дмитрия Старцева: “Прошло больше года” с тех пор, когда он впервые побывал у Туркиных, - и вот он уже спешно принимает больных на “земском месте” и уезжает за “бумажками” в город. Почему произошла такая метаморфоза с доктором? Где начало падения человеческого в человеке? В конце концов, за какое время произошли столь глубокие перемены?
Эпизод имеет свой микросюжет : мотивом к, казалось бы, нелогичному, абсурдному появлению Дмитрия Ионыча Старцева на кладбище является его внезапно вспыхнувшая страсть к Котику. Почему Старцев неожиданно решился на такой экстравагантный поступок, поддался наваждению? Русские классики не единожды проверяли своих героев на нравственную состоятельность, высокую человечность. Вспомним Онегина, Печорина, Базарова... Все они прошли проверку любовью. Давно подмечено, что у Чехова нет исключительных героев, необыкновенных, на грани жизни и смерти обстоятельств. Всё тривиально, буднично, до отчаяния обыкновенно. Горький писал по поводу рассказа «В овраге»: “В рассказах Чехова нет ничего такого, чего не было бы в действительности. Страшная сила его таланта именно в том, что он никогда ничего не выдумывает от себя , не изображает того, «чего нет на свете»... Он никогда не приукрашивает людей... Чехов очень много написал маленьких комедий о людях, проглядевших жизнь...” (1, 690). Дмитрию Ионычу Старцеву тоже выпало испытание любовью. И вовсе не случайно эпизод несостоявшегося свидания с Котиком является кульминацией всего рассказа, наивысшей точкой напряжения, проверкой героя, неким рубежом.
Вспомним, как доктор попал на кладбище. Котик после разговора с ним “вдруг” встала со скамьи “под старым широким клёном”, “потом неловко сунула ему в руку записку и побежала в дом и там опять села за рояль”. В записке Старцев прочёл: “Сегодня, в одиннадцать часов вечера, будьте на кладбище возле памятника Деметти”. Первой его реакцией, когда он пришёл в себя, были мысли о том, что “это совсем не умно”, “для чего?” Анализируя этот эпизод, проследим, как изменяется душевное, психологическое состояние героя во время ожидания Котика.
Старцев “входит в эпизод” с надеждой. “У всякого свои странности, - думал он. - Котик тоже странная и - кто знает? - быть может, она не шутит, придёт”. Далее следуют слова рассказчика: “...и он отдался этой слабой, пустой надежде, и она опьянила его”. Если эпитет слабая выражает только то, что выражает, то пустая - это уже авторское знание о том, что Котик не придёт, и - глубже - о пустых хлопотах по поводу духовного взлёта Дмитрия Ионыча. “Выходит из эпизода” герой, произнеся знаменитое: “Ох, не надо бы полнеть!”
Экспозицией эпизода являются мысли обескураженного Старцева. Его речевая характеристика дана в форме несобственно-прямой речи. Создаётся впечатление незаметного проникновения автора в мысли Дмитрия Ионыча. Экспозиция занимает один абзац и даёт обильную пищу для рассуждения. Начало: “Было ясно: Котик дурачилась”. Первое безличное предложение в составе сложного, кажется, не даёт оснований Старцеву для ненужных рассуждений по поводу глупой затеи Екатерины Ивановны. Конец абзаца таков: “...а в половине одиннадцатого вдруг взял и поехал на кладбище”. Противительный союз а подчёркивает импульсивность решения, частица и усиливает это впечатление. Слово “вдруг” - это слово “достоевское”, а не чеховское. Это герои Достоевского “вдруг”, неожиданно принимают решения, часто противореча самим себе. Ничто, как видим, не предвещало такого поступка доктора Старцева. (К слову, “вдруг” появится в рассказе только четыре раза: впервые - когда Котик “вдруг стала и пошла к дому”; вторично - в финале эпизода «На кладбище» - именно эта деталь будет иметь символический смысл; третье “вдруг” станет причиной страстного поцелуя в коляске, когда “лошади круто поворачивали в ворота клуба, и коляска накренилась”; в последний раз это наречие встретится в тексте тогда, когда уже через четыре года Старцеву, сидящему на скамье в саду с Екатериной Ивановной, “вдруг” станет “грустно и жаль прошлого”.)
Вернёмся к мыслям доктора перед его поездкой на кладбище. “Кому в самом деле придёт серьёзно в голову назначать свидание ночью, далеко за городом, на кладбище, когда это легко можно устроить на улице, в городском саду?” Дмитрий Ионыч понимает абсурдность предложения Котика. “И к лицу ли ему, земскому доктору, умному, солидному человеку , вздыхать, получать записочки, таскаться по кладбищам, делать глупости, над которыми смеются теперь даже гимназисты? К чему поведёт этот роман? ?” В этом отрывке интересны два момента.
Впервые даётся самооценка Старцева. Какую бы косвенную характеристику ни давали герою другие персонажи, это будет его “заочное” определение (термин М.Бахтина). Как видим, у Дмитрия Ионыча достаточно высокая самооценка, которая имела основание быть с самого начала рассказа. Вспомним: “И доктору Старцеву... тоже говорили, что ему, как интеллигентному человеку, необходимо познакомиться с Туркиными”. Значит, семья Туркиных считается интеллигентной. Планка “интеллигентного человека”, безусловно, снижена. Широко известны слова самого Чехова из его письма брату о воспитанных людях - следует читать: интеллигентных . “Чтобы воспитаться и не стоять ниже уровня среды, в которую попал, недостаточно прочесть только Пиквика и вызубрить монолог из Фауста. Тут нужны беспрерывный дневной и ночной труд, вечное чтение, штудировка, воля. Тут дорог каждый час”. Мы увидим в рассказе “интеллигентную” семью Туркиных и будем судить об уровне “среды”, в которую попал Старцев, со слов рассказчика, то есть гораздо раньше, чем сам герой.
Итак, Старцев оценивает будущее “предприятие” с точки зрения обывателя: “...таскаться по кладбищам... К чему поведёт этот роман? Что скажут товарищи, когда узнают ?” Кто из героев русской литературы, стоящий выше среды, оглянулся на общественное мнение? Вспоминается Онегин перед дуэлью с Ленским. (“...Но шёпот, хохотня глупцов...”). Ситуации разные, но суть одна. Хотя нет, здесь не всё так однозначно. Мысленно Онегин всё же даёт оценочную характеристику представителям “общественного мнения”. Чеховский же “герой” “не дотягивает” до героя. Называем мы его так, исходя из литературоведческого термина. “Так думал Старцев, бродя в клубе около столов, а в половине одиннадцатого...” Старцев - не Раскольников, который идёт “не своими ногами” убивать старуху процентщицу, потому что решение давным-давно принято. Старцеву даёт шанс автор , даёт шанс остаться наедине с самим собой, с миром, “где нет жизни”, шанс сделать какие-то важные открытия. Такова экспозиция эпизода.
З авязка эпизода начинается с важнейшей предметной детали, участвующей в развитии сюжета: “У него уже была пара лошадей и кучер Пантелеймон в бархатной жилетке”. В начале рассказа Старцев, побывав у Туркиных, “отправился пешком к себе в Дялиж”. Сейчас у него есть и пара лошадей, и кучер в бархатной жилетке. Казалось бы, что в этом плохого? В эпилоге передвижение Старцева описывается так: “Когда он, пухлый, красный , едет на тройке с бубенчиками и Пантелеймон, тоже пухлый и красный, с мясистым затылком , сидит на козлах, протянув вперёд прямые, точно деревянные, руки , и кричит встречным: «Прррава держи!», - то картина бывает внушительная , и кажется, что едет не человек, а языческий бог”. В этом описании нет иронии, это сарказм, бичующий полное уничтожение человеческого в человеке. “Деревянные руки” Пантелеймона как бы находят своё продолжение в детали, характеризующей Ионыча: в руках у него всегда палка, которой он, приходя в очередной дом, “назначенный к торгам”, “тычет во все двери”, или, “принимая больных”, “нетерпеливо стучит... о пол”. Зеркальное отражение хозяина в слуге мы встретим в «Обломове» (Обломов - Захар), в «Отцах и детях» (Павел Петрович - Прокофьич). Отражение в слугах манеры поведения, портретных характеристик хозяев делает последних более уязвимыми, является своеобразной пародией на них, и таким образом автор достигает поставленной перед собой цели.
Но в эпизоде несостоявшегося свидания Старцев ещё не Ионыч из эпилога. Герой “оставил лошадей на краю города, в одном из переулков, а сам пошёл на кладбище пешком ”. “Что скажут товарищи, когда узнают?” Может быть, подразумевается это опасение? Скорее всего, да. Но всё же смысл этой детали не только в этом. Расстояние было не близким: “С полверсты он прошёл полем”. Старцев шёл пешком в последний раз!
В половине одиннадцатого он “вдруг взял и поехал на кладбище”, в полночь “в церкви стали бить часы”; на следующий день он скажет Екатерине Ивановне о том, что ждал её “почти до двух часов”; рассказчик отметит, что герой “потом часа полтора бродил, отыскивая переулок, где оставил своих лошадей”. Итак, хронотоп эпизода: художественное пространство - кладбище, не самое весёлое место на земле, на котором, собственно, и остался живой Дмитрий Ионыч; границы художественного времени эпизода составляют примерно четыре часа. Целых четыре часа “таскаться по кладбищам”! Только четыре часа, за которые Старцев превратился в Ионыча. Бывают в жизни часы и даже минуты, когда человек остаётся “голым”, один на один с мирозданием; когда невероятным образом сходятся два космоса - макро- и микро-. (Вспомним князя Андрея, лежащего на поле Аустерлица, и высокое небо, открывшееся ему.) Человек должен по достоинству оценить выпавшую ему счастливую карту, должен выйти из соприкосновения с вечностью иным, другим, обновлённым. Такая минута настала в жизни земского доктора на окраине губернского города С.
Чехов владел всеми приёмами художественной изобразительности, в том числе и разными способами построения описаний. Эпизод «На кладбище» является блестящим примером принципа психологического параллелизма. “Светила луна. Было тихо, но тепло по-осеннему. В предместье, около боен, выли собаки”. Картина жутковатая, а Старцев, как видим, не робкого десятка. “Кладбище обозначалось вдали тёмной полосой, как лес или большой сад”.
Мотив сада - важный мотив и в рассказе «Ионыч», и “вершинный образ всего чеховского творчества” (2, 187). Сад - это неизменная, вечная декорация, на фоне которой развиваются и заканчиваются отношения Старцева и Екатерины Ивановны. В доме Туркиных “половина окон выходила в старый тенистый сад”; “когда Вера Иосифовна закрыла свою тетрадь” с романом о том, “чего никогда не бывает в жизни”, “в городском саду по соседству” хор песенников под оркестр пел «Лучинушку», “и эта песня передавала то, чего не было в романе и что бывает в жизни”. У Старцева и Котика “было любимое место в саду: скамья под старым широким клёном”. Это была пора страстной влюблённости Дмитрия Ионыча. Через четыре года уже “она смотрела на него и, по-видимому, ждала, что он предложит ей пойти в сад, но он молчал”. Теперь Котик говорит не “сухо”, как когда-то, а взволнованно, “нервно”: “Ради бога, пойдёмте в сад”. “Они пошли в сад и сели там на скамью под старым клёном...” Сад - не только безмолвный свидетель, но и участник действия под названием “жизнь”. “Сад - это выход из парадоксального мира в мир органичный, переход из состояния тревожного ожидания... в вечный деятельный покой” (2, 187).
Э пизод построен и на уподоблении, и на контрастном сопоставлении природы и человека. Старцев вступил в ирреальный “мир, не похожий ни на что другое, - мир, где так хорош и мягок лунный свет”. Всего на полутора страницах Чеховым, считавшим краткость одним из основных принципов своей поэтики, поставлен своеобразный “рекорд”: шесть (!) раз сказано о луне и лунном свете. Повествовательная деталь - луна - царствует на всём художественном пространстве кладбища-леса, кладбища-сада. Статическое описание лунной ночи тормозит действие, прерывает развитие событий. Мы видим пейзаж глазами Старцева, пейзаж, в описании которого господствуют два цвета: белый и чёрный. Жёлтый песок аллей ещё более подчёркивает льющийся свет. “Показалась ограда из белого камня, ворота... При лунном свете на воротах можно было прочесть: «Грядёт час в онь же...» (Вспоминается: оставь надежду, всяк сюда входящий. - Е.Б. ) Старцев вошёл в калитку, и первое, что он увидел, - это белые кресты и памятники по обе стороны широкой аллеи и чёрные тени от них и от тополей; и кругом далеко было видно белое и чёрное, и сонные деревья склоняли свои ветви над белым. Казалось, что здесь было светлей, чем в поле...” Конец этого достаточно большого абзаца великолепен. Герой поддался на короткое время магии кладбищенской атмосферы, ощутил торжественность момента, проникся “настроением” места. Трижды повторенное “нет” (“где нет жизни, нет и нет”) настойчиво наталкивает на мысль о бренности человеческого бытия, о ничтожности суеты и настраивает на высокий лад; “...но в каждом тёмном тополе, в каждой могиле чувствуется присутствие тайны, обещающей жизнь тихую, прекрасную, вечную”. Синтаксическая триада, завершающая фразу, построена по принципу градации. Каждый последующий эпитет усиливает впечатление от предыдущего - до вечности, до бесконечности. Сад “меняется, оставаясь неизменным. Подчиняясь циклическим законам природы, рождаясь и умирая, он побеждает смерть” (2, 187). Завершающая абзац фраза - это то последнее высокое ощущение, которое познал в жизни Старцев: “От плит и увядших цветов, вместе с осенним запахом листьев, веет прощением, печалью и покоем”. Эти слова наполнены символическим содержанием. Могильные плиты - итог, финал человеческой жизни, то, что не имеет продолжения, то, что навсегда. Жизнь после смерти может быть только в памяти живых. Осенний запах листьев, увядшие цветы говорят о близости и неминуемости смерти. Синтаксическая триада “прощение, печаль, покой” вызывает литературную ассоциацию: описание сельского кладбища, на котором похоронен Евгений Базаров. “Как почти все наши кладбища, оно являет вид печальный...” Многие поколения критиков и читателей бились над словами автора, которые завершают роман: “О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии «равнодушной» природы; они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной...” Скрытая цитата из философской лирики Пушкина, глубокая приязнь автора к своему герою, звучащая в финале «Отцов и детей», заставляют задуматься над вопросами бытия.
Вернёмся к чеховскому рассказу. “Кругом безмолвие; в глубоком смирении с неба смотрели звёзды...” Старцев на кладбище “некстати”, как и его шаги, нарушившие тишину. К реальности героя возвратил бой часов, “и он вообразил самого себя мёртвым, зарытым здесь навеки”. Всё живое, жаждущее любви, возмутилось в нём: “...ему показалось, что кто-то смотрит на него, и он на минуту подумал, что это не покой и не тишина, а глубокая тоска небытия, подавленное отчаяние...” Старцев не поднимается выше самого себя, не делает открытия. “Человек Чехова - несвершившийся человек” с “неслучившейся жизнью” (2,180).
Лунный свет своеобразно повлиял на мысли Старцева: он точно “подогревал в нём страсть”, доктор “ждал страстно и рисовал в воображении поцелуи, объятия”; “...сколько здесь, в этих могилах, зарыто женщин и девушек, которые были красивы, очаровательны, которые любили, сгорали по ночам страстью, отдаваясь ласке. Как в сущности нехорошо шутит над человеком мать-природа, как обидно сознавать это!” Передавая поток мыслей героя при помощи несобственно-прямой речи, Чехов доводит его до точки напряжения, до кульминации; “...ему хотелось закричать, что он хочет, что он ждёт любви во что бы то ни стало; перед ним белели уже не куски мрамора, а прекрасные тела, он видел формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление становилось тягостным...” Наивысшее напряжение “духовного страдания” Старцева на кладбище - это страстное томление, жажда любви, любви плотской, физической...
Режиссёр сцены «На кладбище» - лунный свет - даёт возможность своему герою стать участником действия, увидеть то, чего, “вероятно, больше уже не случится видеть”. И луна подготавливает развязку эпизода: “И точно опустился занавес, луна ушла под облака, и вдруг всё потемнело кругом”. Шутка Котика привела Старцева на кладбище, где он пережил неповторимые, самые важные чувства и ощущения в своей жизни. И там же, на кладбище, закончилось формирование Старцева как человека, как личности. Он более автору не интересен. Обо всех последующих действиях героя сказано как-то вскользь: “Старцев едва нашёл ворота, - уже было темно, как в осеннюю ночь, - потом часа полтора бродил, отыскивая переулок, где оставил своих лошадей.
Я устал, едва держусь на ногах, - сказал он Пантелеймону”.
В есь эпизод - романтическая картина со сниженным, опошленным финалом: “И, садясь с наслаждением в коляску, он подумал: «Ох, не надо бы полнеть!»” Это эпизод несостоявшегося свидания героя с самим собой.
Глубоки ли были чувства Старцева? И во время первого визита к Туркиным, и позже Котик “восхищала его своею свежестью, наивным выражением глаз и щёк”. “Наивным выражением... щёк”? Мы понимаем, что эта деталь портретной характеристики Котика звучит иронически, но ирония идёт не от Старцева, через восприятие которого даётся облик девушки. Это лёгкая ирония автора. А герой влюблён, и уже поэтому заслуживает снисхождения. Он любуется тем, “как сидело на ней платье, он видел что-то необыкновенно милое, трогательное своей простотой и наивной грацией”. Речевая характеристика Дмитрия Ионыча, его собственно-прямая речь сильно смахивает на речь героя-любовника в водевиле: “Ради бога, умоляю вас, не мучайте меня, пойдёмте в сад!”; “Я не видел вас целую неделю... а если бы вы знали, какое это страдание!”; “Я страшно хочу, я жажду вашего голоса. Говорите”; “Побудьте со мной хоть пять минут! Заклинаю вас!”
Было ли им интересно друг с другом? “Она казалась ему очень умной и развитой не по летам”. Вообще у Чехова во многих произведениях ключевыми словами являются такие, как “кажется”, “казалось” и другие. Они могут выполнять роль вводных конструкций - слов и предложений, а могут входить, как в данном случае, в состав сказуемого. “Казалась умной...” Многозначительная деталь, характеризующая и влюблённого Старцева, и его возлюбленную. И тем не менее “с ней он мог говорить о литературе, об искусстве, о чём угодно, мог жаловаться на жизнь, на людей ...”
Перевернём три листа. “Но вот прошло четыре года. В одно тихое, тёплое утро в больницу принесли письмо. Вера Иосифовна... просила его непременно пожаловать к ней и облегчить её страдания. Внизу была приписка: «К просьбе мамы присоединяюсь и я. К.»”. Увидев её, Старцев отметил, что она внешне изменилась, похорошела, главное - “уже это была Екатерина Ивановна, а не Котик...” Ситуация повторилась с точностью до наоборот. (Вспоминается, по выражению Ю.Лотмана, “формула русского романа” «Евгений Онегин».) Но как снижена ситуация, как жалок, а затем и страшен в финале герой Чехова! Если Котик стала Екатериной Ивановной, то Дмитрий Ионыч - просто Ионычем. Как он сейчас воспринимает её? “И теперь она ему нравилась... но что-то уже мешало ему чувствовать, как прежде”. И далее рассказчик трижды повторенным глаголом с отрицанием передаёт нарастающее раздражение Старцева: “Ему не нравилась её бледность... не нравилось её платье, кресло, в котором она сидела, не нравилось что-то в прошлом, когда он едва не женился на ней”. Мало того, когда он “вспомнил о своей любви, о мечтах и надеждах... ему стало неловко”. А вот желание поговорить с Екатериной Ивановной всё же возникло. Но о чём? “...Уже хотелось говорить, жаловаться на жизнь ”.
Через четыре года, встретившись уже не с Котиком, а с Екатериной Ивановной, сидя на любимой когда-то скамье в тёмном саду, “он вспомнил всё, что было, все малейшие подробности, как он бродил по кладбищу, как потом под утро, утомлённый, возвращался к себе домой, и ему вдруг стало грустно и жаль прошлого. И в душе затеплился огонёк”.
Мы помним, что Котик назначила свидание “возле памятника Деметти”. Не случайно справке о происхождении памятника “в виде часовни, с ангелом наверху” и его описанию рассказчик отводит целый абзац в эпизоде свидания: “...когда-то в С. была проездом итальянская опера, одна из певиц умерла, и её похоронили и поставили этот памятник. В городе уже никто не помнил о ней, но лампадка над входом отражала лунный свет и, казалось , горела ”. В душе Старцева через несколько лет при воспоминании о той ночи “затеплился огонёк” . Как луна, ушедшая под облака, погасила лампадку, так и огонёк “в душе погас”, когда “Старцев вспомнил про бумажки, которые он по вечерам вынимал из карманов с таким удовольствием”. Эта предметная деталь - “бумажки, добытые практикой... от которых пахло духами, и уксусом, и ладаном, и ворванью”, - вызывает в памяти и с вожделением любующегося в подвалах на своё золото Скупого рыцаря из “маленькой трагедии” А.Пушкина, и незабвенного Чичикова, перебирающего содержимое шкатулки с двойным дном.
Сопоставляя поведение, речь и мысли Старцева до и после “вставной новеллы”, мы видим, что именно на этих двух страничках текста показано самое главное - то, что объясняет нам превращение Дмитрия Ионыча в Ионыча. (А именно это отчество, ставшее нарицательным, вынесено Чеховым в название рассказа.)
О собо следует сказать о теме музыки, которая играет в повествовании довольно значительную роль: впервые услышав игру Котика на рояле, Старцев “рисовал себе, как с высокой горы сыплются камни, сыплются и всё сыплются, и ему хотелось, чтобы они поскорее перестали сыпаться... После зимы, проведённой в Дялиже, среди больных и мужиков, сидеть в гостиной... слушать эти шумные, надоедливые, но всё же культурные звуки , - было так приятно, так ново...” Потом звучат поздравления “изумлённых” “такой музыкой” гостей. И вот - знаменитое: “Прекрасно! - сказал и Старцев”. Мы помним, это только первая глава, это только экспозиция и завязка. Духовный и физический облик Старцева ещё никак не успел измениться. Самая короткая художественная деталь - сочинительный союз и - заставляет читателя задуматься: намного ли отличается “ранний” Дмитрий Ионыч от обывателя? Мог ли он изначально противостоять среде? Слаб, слаб духом русский интеллигент, живущий своим трудом и потянувшийся к сытости, комфорту, к мягким, глубоким креслам, в которых “было покойно”, “приятно, удобно и в голову шли всё такие хорошие, покойные мысли...”, интеллигент, с удовольствием жалующийся (это слово, как мы видим, - одно из ключевых в рассказе).
И через год влюблённый Старцев слушает “длинные, томительные экзерсисы на рояле”. После предложения, которое, наконец, сделал Дмитрий Ионыч Екатерине Ивановне, она неожиданно отвергает его: “...вы знаете, больше всего в жизни я люблю искусство, я безумно люблю, обожаю музыку, ей я посвятила всю свою жизнь...” Речь героини звучит напыщенно, как и речь самого Старцева в момент признания. Кажется, что они оба играют в каком-то спектакле и относятся к своей игре серьёзно. И всё же именно юная Котик впервые говорит, хотя звучит это и наивно, о непереносимой пошлости жизни: “...а вы хотите, чтобы я продолжала жить в этом городе, продолжала эту пустую (вновь этот эпитет! - Е.Б. ), бесполезную жизнь, которая стала для меня невыносима. Сделаться женой - о нет, простите! Человек должен стремиться к высшей, блестящей цели...” Из уст Старцева мы не услышим подобных слов. (Неудовлетворённость существованием, мечта об иной, осмысленной, творческой жизни являются лейтмотивом всего позднего творчества Чехова, особенно его пьес.) Мы знаем, чем закончились поиски “славы, успехов, свободы” героиней. И через четыре года “Екатерина Ивановна играла на рояле шумно и долго, и, когда кончила, её долго благодарили и восхищались ею”. Искренняя неискренность, “ритуальность” восхищения одних и тех же гостей, пошлость обстановки и духовное убожество “самой образованной и талантливой” семьи приводят Старцева к мысли о бездарности Туркиных. В форме короткого внутреннего монолога Старцева мы слышим беспощадный голос автора: “Бездарен... не тот, кто не умеет писать повестей, а тот, кто их пишет и не умеет скрыть этого”. После шумной игры Котика Старцев подумал: “А хорошо, что я на ней не женился”. Последним аккордом звучат слова о том, “что если самые талантливые люди во всём городе так бездарны, то каков же должен быть город”. Позднее, но ни-че-го не меняющее по сути прозрение. “Музыкальная” тема завершается в эпилоге: “И когда, случается, по соседству за каким-нибудь столом заходит речь о Туркиных, то он спрашивает:
Это вы про каких Туркиных? Про тех, что дочка играет на фортепьянах?”
Выразительная деталь-действие: финал открыт, не завершён. Глаголы употреблены в форме настоящего времени: “когда... заходит речь... он спрашивает”, предполагающего бесконечную повторяемость. Пошлая среда, пошлый герой.
Герои Чехова “неизменно - и неизбежно - не дорастают до самих себя... Это не просто «маленькие люди», хлынувшие в русскую словесность задолго до Чехова. Макар Девушкин раздираем шекспировскими страстями, Акакий Башмачкин возносит шинель до космического символа. У доктора Старцева нет ни страстей, ни символов, поскольку он не опознал их в себе. Инерция его жизни не знает противоречий и противодействий, потому что она естественная и укоренена в глубинном самонеосознании . По сравнению со Старцевым Обломов - титан воли, и никому не пришло бы в голову назвать его Ильичом, как того - Ионычем” (2, 180). “По сути каждый его персонаж - эмбрион сюрреализма. В нём, как в ядерном заряде, сконденсирован абсурд повседневного существования” (там же, 182). Так анализ маленького эпизода несостоявшегося свидания доктора Старцева высветил проблематику, художественное своеобразие не только рассказа А.П. Чехова, но и основные темы его творчества, связал воедино героев и литературные ситуации русской классики.
1. Хрестоматия по литературной критике для школьников и абитуриентов / Составление, комментарии Л.А. Сугай. М.: Рипол-Классик, 2000.
2. Вайль П., Генис А . Родная речь. Уроки изящной словесности. М.: Независимая газета, 1991.
3. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.
4. Григорай И.В., Панченко Т.Ф., Лелаус В.В. Учение о художественном произведении. Изд-во Дальневосточного университета, 2000.
Рассказ А.П. Чехова «Ионыч» опубликовали в «Ежемесячных литературных приложениях» к журналу «Нива» в том же 1898году, в котором он был написан. Это произведение нельзя отнести к определенной теме. В нем одновременно говорится о развитии человека и деградации его души. С одной стороны, Ионыч становится значительным человеком в городе, он состоятелен и обладает особым авторитетом, но, с другой – материальный достаток негативно сказывается на духовном становлении героя. В зависимости от того, какой вопрос при прочтении данного рассказа задаст себе читатель, его можно будет отнести к социальной теме (какую роль сыграло общество в становлении характера Ионыча?), психологии (может ли человек сопротивляться обществу?) или философии (почему герой избирает такой жизненный путь, не продолжает бороться?).
Из записных книжек и дневников автора литературоведы смогли воссоздать изначальный замысел писателя, который с опубликованным текстом имел как различия, так и сходства. Какова же изначальная мысль автора? Какие изменения претерпела его идея в процессе работы? Насколько кардинально она отличается от исходного материала? Что было, а что стало?
Изначально Чехов хотел написать рассказ, центром которого стала бы семья Филимоновых. Нетрудно понять, что это своеобразный прототип будущих Туркиных. В итоговой редакции были сохранены и главные черты членов этой семьи. В чем же тогда отличие? Оно заключается в том, что сначала в рассказе не было главного героя, то есть самого Ионыча. Что же это меняет? На первый взгляд тематика рассказа не претерпевает изменений: духовная нищета семьи Филимоновых (Туркиных). Но появление в произведении Старцева влечет за собой перемену в главной мысли произведения. Если изначально речь шла о душевной бедности одной конкретной семьи, то в конечной версии Туркины показаны лучшими в городе, что заставляет задуматься о том, какими же тогда являются остальные жители, и как общество этих людей изменило жизнь главного героя.
Начиная читать рассказ Чехова, вы предполагаете, что в центре его внимания будет находиться семья Туркиных: дается подробное описание каждого ее члена с характером и привычками. Лишь позже читатель понимает, что название связано с главным героем. Ионыч – отчество Дмитрия. В его грубоватом звучании автор передает суть метаморфозы, которую претерпел врач. По отчеству люди фамильярно обращаются к тем, кого знают, но не больно-то уважают. Обычно так о человеке говорят за спиной, желая подчеркнуть короткое знакомство с ним или даже принизить. Все обитатели города интуитивно поняли, что перспективный молодой человек стал одним из них, мещанином и обывателем, который замкнулся в рутине дней, обрюзг и потерял свое предназначение. Если раньше он пользовался уважением, то к финалу стал рядовым жителем уездного города, серым и безликим.
Ионычем является Дмитрий Ионович Старцев. Выбранное заглавие делает акцент на прозвище героя, которое дается ему в конце рассказа. Именно в этом заключается смысл произведения. Выбрав рассказу данный заголовок, Чехов ставит перед читателем вопрос: «Как земский врач Старцев превратился в Ионыча?». Только о том читателе можно говорить, что он понял суть произведения, который смог найти в тексте ответ на данный вопрос.
Антон Павлович Чехов известен как автор пьес и малой прозы. Его произведение «Ионыч»- реалистический рассказ. Яркой чертой данного направления и главной темой «Ионыча» являются социальные проблемы, поднимаемые автором. Также о принадлежности к реализму свидетельствуют объективное описание и наличие типических характеров.
В произведении все всегда следует одной цели – воплощению мысли автора. Этому следует и композиция. Данный рассказ Чехова состоит из пяти глав. Таким образом, золотым сечением является третья глава. Она оказывается переломной для главного героя. В ней Старцев делает Кити предложение и оказывается отвергнутым. С этого момента начинается духовное падение героя.
Это рассказ о земском враче, который ходил пешком, занимался практикой и верил в любовь, но за несколько лет он превратился в «идола», владеющего собственной тройкой, располневшего обывателя, любимыми занятиями которого стали игры и пересчет денег.
Автор повествует о том, как при отсутствии возможности развития и желания самосовершенствования человек быстро привыкает к новому, более простому темпу жизни – деградации. Начав с амбициозных планов и благих намерений, герой опускает планку и упрощает жизнь, становясь обыкновенным мещанином с банальным набором ценностей: азартные игры, личное обогащение, хорошая репутация. Чехов размышляет и над причинами этого превращения. Сильное влияние на Старцева имела Котик. Возможно, если бы она не поступила с влюбленным Дмитрием Старцевым так жестоко, не стала бы насмехаться над его любовью, то все сложилось бы по-другому. Но это только догадки и предположения…
Несмотря на наличие нескольких тем в рассказе, в центре внимания стоит один вопрос — о взаимоотношении человека и общества. Никто не станет спорить, что Старцев к концу романа становится таким же бесцветным обывателем, как и любой гражданин города. При сравнении портрета героя, представленного в начале книги, с образом жизни и обликом Старцева в конце, становятся очевидными оскудение его души и исчезновение высоких стремлений. Если раньше в его планах фигурировало призвание, выражающееся в интересе к медицине, то к финалу стало ясно, что свое предназначение Дмитрий не выполнил. По Чехову, именно увлеченный, осознанный труд очищает и возвышает нас, выдергивая людей из суеты и пошлости мира вещей, быта и рутины. Теряя любовь к делу всей своей жизни, ленясь и смешиваясь с толпой никчемных зевак, Старцев изменяет своей мечте и теряет себя.
Автор подчеркивает пошлость героя при помощи деталей. Усиливает также это впечатление наличие у Старцева двойника – кучера Пантелеймона. Дополняя характеристики и описания Дмитрия Ионыча и изменений его образа жизни, это помогает создать в воображении читателя законченную картину.
Свое мнение о рассказе А.П. Чехова «Ионыч» высказали многие литературоведы, писатели и критики. Его довольно сложно обобщить, так как оно не является однозначным. Дмитрий Овсянико- Куликовский, литературовед и лингвист, написавший свой отзыв одним из первых, в «Этюдах о творчестве Чехова» отмечал необычность героя: он не противостоит обществу, а поддается его влиянию.
На таких писателей, как Киреев и Солженицын, большее впечатление произвел эпизод объяснения героев на кладбище, а не основная сюжетная линия. В связи с данной сценой, по их мнению, в рассказе поднимается тема отношения человека к смерти.
Встречаются также негативные отзывы на это произведение, в которых подчеркивается простота образов героев, их недостаточная открытость и детализация. Не меньше об этом рассказе и положительных рецензий. Слова Р. И. Сементковского отражают их общую мысль:
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Прочтите последние произведения г. Чехова, и вы ужаснетесь той картине современного поколения, которую он нарисовал с свойственным ему мастерством.
Можно спорить о жанре произведения "Ионыч" (1898): с одной стороны, оно вроде бы и является рассказом, но ведь в нём фактически описана вся жизнь героя, это как бы "маленький роман", вместивший в себя этапы духовной деградации Дмитрия Ионыча Старцева. Вероятно, по жанру "Ионыч" можно считать повестью, однако по глубине охвата событий это произведение и в самом деле близко к романному жанру. Сюжет произведения представляет собой историю молодого доктора, который со временем превращается в "языческого бога", вызывающего страх и своей внешностью, и своим отношением к людям. Пять частей повести - это пять ступеней деградации этого человека, и Чехов показывает нам, как постепенно жажда наживы вытесняет из его души всё человеческое.
В начале произведения Старцев предстаёт обычным молодым врачом, который очень добросовестно относится к своим обязанностям, он всецело отдаёт себя работе. Живя в "девяти верстах" от С., он не бывает в городе по причине занятости, но когда оказывается там, "как интеллигентный человек" вынужден посетить семью Туркиных, "самую образованную и талантливую в городе". "Демонстрация талантов" членами этого семейства описана Чеховым с явной иронией, однако на доктора Старцева это производит все-таки благоприятное впечатление: "Недурственно".
Во второй части герой изменяет своё отношение к Туркиным под влиянием чувства любви к Екатерине Ивановне. Влюблённому в нее Старцеву всё, что происходит с ним, кажется необычным, состояние любви для него - откровение, и поэтому Екатерина Ивановна тоже "казалась" ему совсем не такой, какой она была на самом деле. Однако герой здесь показан с большой симпатией, его ночная поездка на кладбище, куда он едет неожиданно для себя, говорит о настоящем глубоком чувстве, которое он испытывает. На кладбище он переживает одно из самых волнительных в своей жизни состояний: "Старцева поразило то, что он видел теперь первый раз в жизни и чего, вероятно, больше уже никогда не случится видеть: мир, не похожий ни на что другое..." Оказавшись наедине с природой, с вечностью, он отчаянно "ждёт любви во что бы то ни стало", но записка Котика оказывается всего лишь шуткой... И как подтверждение этого - "И точно опустился занавес, луна ушла под облака, и вдруг всё потемнело кругом". Представляется, что именно в эту ночь в душе Старцева произошёл перелом, не дождавшись любви, она постепенно стала превращаться в "душу" Ионыча...
О том, что это действительно так. можно судить на основании того, что переживает герой в третьей части, посвящённой описанию его объяснения с Екатериной Ивановной. Он едет "делать предложение" - и думает о том, что "приданого они дадут, должно быть, немало"; он отговаривает себя от женитьбы, потому что его избранница и он - слишком разные люди, но сам же себя утешает: "Дадут приданое - заведём обстановку…" Он оказывается в клубе, одетый в "чужой фрак" (прекрасная деталь, подчёркивающая, что пока что он всё-таки "чужой" этой жизни!), и искренно объясняется с Екатериной Ивановной, но, получив отказ, испытывает сначала чувство стыда ("Ему было немножко стыдно, и самолюбие его было оскорблено..."), а уж потом - жалости ("жаль было своего чувства, этой своей любви")... Чехов показывает, что отказ морально уничтожил героя, с помощью опять же детали: "У Старцева перестало беспокойно биться сердце". Он уже стал Ионычем, потому что сейчас он, вспоминая о себе самом, когда он был влюблен и счастлив, "лениво потягивался и говорил: - Сколько хлопот, однако!"
В четвёртой части описывается "превращение" Старцева в Ионыча. Чехов показывает, как постепенно в герое человеческие чувства заменяются стремлением к наживе, как ещё недавно "чужой" ему клуб становится "своим", как он находит себе "еще одно развлечение" (кроме игры в карты): " по вечерам вынимать из карманов бумажки, добытые практикой". Такая жизнь заставила его совсем по-иному увидеть некогда любимую им девушку "И теперь она ему нравилась, очень нравилась, но чего-то уже недоставало в ней, или что-то было лишнее, - он и сам не мог бы сказать, что именно, но что-то уже мешало ему чувствовать, как прежде". Именно сейчас, когда Екатерина Ивановна смогла оценить его человеческие качества, "ему стало неловко" от того, каким он был четыре года назад, он стыдится себя и своей любви. Казалось бы, встреча с ней оживила Старцева, он снова готов быть честным по отношению к себе, но... "Старцев вспомнил про бумажки, которые он по вечерам вынимал из карманов с таким удовольствием, и огонёк в душе погас"... И теперь он даже радуется, что "тогда не женился", потому что в его теперешней жизни всем этим "чувствам" нет места.
Последняя часть повести "Ионыч" Чехова - это окончательный "диагноз" главному герою, который Чехов беспощадно ему "поставил". С ним произошло самое страшное - он перестал быть врачом, его "жадность одолела", поэтому больные для него уже не люди, которым он может и должен помочь, а источник "бумажек", и он относится к ним грубо. Врач, который когда-то не мог бросить своих больных, - и нынешний Ионыч... "Он одинок. Живётся ему скучно, ничто его не интересует", - говорит автор.
Образы остальных героев на фоне образа Старцева кажутся схематичными, но это не совсем так. Семья Туркиных нарисована Чеховым с большой глубиной, все члены её отличаются индивидуальностью, но всех их объединяет несостоятельность как людей, которых считают украшением города. Это хорошо понимает доктор Старцев, ещё не совсем превратившийся в Ионыча, который "подумал, что если самые талантливые люди во всём городе так бездарны, то каков же должен быть город". Но если Туркины-старшие так и остаются в неведении относительно своих "талантов", то Екатерина Ивановна всё понимает, она способна трезво оценить себя и своих родных, что делает ее образ очень привлекательным, вызывающим сочувствие.
Почему доктор Старцев стал Ионычем? Кто виновен в этом? Автор даёт ответ на этот вопрос всем ходом повествования. Конечно, сам человек, который отвечает не только за своё "физическое" здоровье, но и в первую очередь за нравственное. Доктор Старцев, который не смог излечить самого себя от болезни стяжательства, превращается в Ионыча, которому ничего уже в этой жизни не нужно - и который сам никому не нужен...
